English Русский

введение СЛОВАРЬ ACKNOWLEDGEMENTS

а в г д з к л м н о п р с т у ц э

сети доверия

Обработка фрагмента информации вызывает ког­нитивный эффект, позволяющий закрепить или пе­ресмотреть некоторые предположения. Байесов­ские системы и программные продукты для мани­пуляций с сетями доверия работают с управлением неопределенностью. Определенность, дозирован­ная в тех или иных пропорциях, предоставляет бо­лее точное описание ряда реальных систем, чем-то, которое может дать обычная логика, основанная на полной определенности. Нечеткая логика была со­здана специально для работы с размытыми кон­цептами; другие подходы к решению проблем включают эволюционные методы (Генетические Алгоритмы, Генетическое Программирование) или Нейронные Сети, которые моделируют действие нейронов и синапсов в мозге.

В прикладных моделях Распознавания Паттер­нов, основанных на шаблонных характеристиках, Теориях Сравнения Явления и Прототипа (разли­чающих распознавание и интеграция), обработ­ка начинается с фрагмента паттерна и достигает уточненного, обогащенного результата посред­ством манипуляции. Система работает необра­тимо, начиная с показаний сенсорных датчиков и заканчивая окончательной интерпретацией, без влияния ожиданий или предшествующего опыта. Другие модели включают Теорию Структурного Описания и нисходящие процессы, фокусирую­щиеся на познавательных процессах высшего уровня, наличном знании и ожиданиях. Сам по себе паттерн сенсорных ощущений не в состоя­нии объяснить наше достаточно богатое и посто­янное переживание того, что нас окружает. Наша способность непосредственно воспринимать специфические версии событий с ясностью по­казывает, что дело не только в притоке сенсор­ных данных или в спектре цветов, попадающих на сетчатку нашего глаза. Высокоточные выводы и заключения, делаемые нами быстро и бессозна­тельно, основаны на нашем богатом знании мира и наших ожиданиях касательно определенного момента. Воздействия этих источников — без учета сенсорных данных — общеизвестны под названием «нисходящие воздействия».

Экспертное поведение включает высококва­лифицированное Распознавание Паттернов, применяемое при ощущении и при восприятии. Исследования в области способов решения за­дач обеспечивают экспериментальную поддер­жку подходу к приобретению знания, основан­ному на паттернах, востребованному экспертны­ми системами; развитие во все большей степени основывается на паттернах, чем на линейных иерархиях правил. Подход к приобретению зна­ния, основанный на паттернах, сконцентрирован на распознающей памяти в большей степени, чем на припоминании, использующемся при по­строении сводов общих правил и более подвер­женном ошибкам. Представляется, что экспер­тные качества людей зависят от широкого опы­та в распознавании специфических паттернов и реагировании на них в большей степени, чем от способности применения общих правил к спе­цифическим ситуациям.

стратагемы контроля

Страх и желание как важнейшие мотивации чело­века на протяжении веков использовались техни­ками воздействия. Если исходить из предположе­ния, что потенциальные объекты воздействия дей­ствуют из соображений выгоды, то решающее значение имеет восприятие ими «хорошего» и «плохого», а также соображения статуса (обладать чем-либо или не обладать). Чтобы обеспечить структуру для понимания поведенческих мотива­ций, были предложены классификации личност­ных потребностей. Физиологические потребнос­ти (выживание, пища, питье, здоровье), потребно­сти безопасности (одежда, убежище, защита), потребность в привязанностях (дружба, связи), потребность самореализации — для их удовлет­ворения человек мобилизует свои возможности.

В древнем собрании китайского искусства войны из тридцати шести стратагем описывают­ся самые тонкие и хитроумные способы, приме­няемые в психологических военных действиях с целью подорвать у противника волю и способность оценивать ситуацию.

Манипулятивные информационные техники можно классифицировать посредством раз­личных систем и категорий, но стратагемы психологического воздействия не заменяют процедуры планирования, развертывания или распространения в PSYOP. «Самоочевидные» техники касаются обращения к властям, лозун­гов, «называния по имени» и т. п., в то время как другие стратагемы строятся на дефиците информации, находящейся в распоряжении объекта воздействия либо аналитика («обма­нывать» либо избирательно опускать факты, упрощать или выбирать лишь те примеры, которые подтверждают заданный тезис). Одни техники используют своего рода драматургию (к этой категории относятся: смена ритма, «за­тор» или намеренная задержка в подаче ин­формации, перенос внимания с одной ситуа­ции на другую, более отвечающую интересам манипулятора), другие используют последовательность аргументов, когда аргумент, выражен­ный прямо или косвенно, становится причиной или рядом причин, по которой (которым) объект воздействия должен вести себя, счи­тать или думать определенным образом,— так, как было задано намерением источника воз­действия.

спящий народ

В словарях гипноз определяется как: наведен­ное состояние, подобное сну, в котором субъект с готовностью воспринимает гипнотические вну­шения. Слово «гипноз» происходит от греческо­го «hypno», означающего «сон»; гипноз являет­ся «сно-подобным» состоянием, но не сном. Каждый много раз оказывался в разнообразных гипнотических состояниях, но не замечал этого. Гипнотические состояния нормальны для людей и животных. Люди часто впадают в гипнотичес­кие состояния; когда бы они ни запускались, че­ловек помнит всю последовательность событий.

Гипноз связывают с гипервнушаемостью. Субъект принимает внушения на глубоких уров­нях сознания. В большинстве случаев переход в состояние гипервнушаемости происходит как результат узко сфокусированного внимания, становящегося таким ввиду разнообразных воз­можных условий, таких, как сенсорная изоляция, ослабленное внимание или чрезвычайный страх. Представляется, что единого и общего для всех электроэнцефалографического паттерна, спо­собного управлять индивидами в состоянии ги­первнушаемости, не существует, хотя есть отдельные варианты провоцирования отдельных возможных реакций. Многие не замечают состо­яния загипнотизированности, поскольку ожида­ют, что впадут в бессознательное состояние. Но если вы не оказываетесь на глубоко сомнамбулических уровнях, то, скорее всего, этого и не произойдет. Сам язык уже заражен бессозна­тельным до такой степени, до какой он является коллективным сном.

суперсистемы «левиафан»

Наука сложности предвещает понимание обще­ственных организмов.

Гипотеза Формообразующей Причинности создает основания для концепции заговоров как составляющей общественного организма. Не­важно, трактуются ли заговорщики как агенты слепых сил или заговоры как вмешательство слепых богов в реальность. Уровни формообра­зования, питательные цепи заговоров не прекра­щают движения; тонкая пропаганда, пляски инфо-зомби, клубящиеся в поле зрения, — это не изобретение идей, время которых назрело. Нити заговоров, гипертекстовые сюжеты и подтексты, возникающие наподобие deus ex machina,— это действительность, напоминающая сказку для взрослых. Соблазненные, зависимые игроки все равно выберут самое пригнанное снаряжение, факты и моды сменяют друг друга в потоке трен­дов и слухов. Многочисленные временные дресс-коды, мерцающие цветовые коды и рас­познавание текстур в высокоскоростных компьютерах, от самых подпольных до входящих в сотню самых быстрых. Все приспособления за­действованы, все агенты при деле — они непре­рывно поддерживают существование своих ми­ров. Мультикультурная, гегемоническая самобытность заговоров в стабильной и динамичной, сложной кибернетической системе с многочис­ленными кольцами обратной связи. Гиперконспи­рация — это структура, в которой самые разнооб­разные заговоры местного значения запускают всемирную, метаконспиративную холистическую пропагандистскую систему, где участвуют симбиотические со-заговоры и хищные, паразитар­ные социо-бионические жизнеформы в синреференциальной поведенческой модификации. Согласно легенде, пропаганда — это сексуаль­ные выделения Левиафана.

Левиафан, сущ. [древнеевр. liwyathan] — 1. а) распр.: морское чудовище, играющее в различ­ных письменных источниках роль врага; берет начало в добиблейской месопотамской мифоло­гии; б) большое морское животное; большой оке­анский корабль; 2. государственное устройство, особ. — государство, имеющее большой бюрок­ратический аппарат; 3. нечто большое, громад­ное — прил.; 4. название фундаментального трак­тата Томаса Гоббса, написанного в 1651 году

состояния памяти

Воспоминание — это не только поиск подходя­щих воспоминаний в базе данных памяти, это активный процесс, в ходе которого мы реконст­руируем свои воспоминания, исходя из своих верований, желаний, потребностей, а также информации, полученной из внешних источников. Предубеждения, называемые схемами, в боль­шинстве случаев определяют, как организованы наши воспоминания, и позволяют обрабатывать большие объемы информации на основе закономерностей, наблюдаемых в повседневной жизни. Информация, поступающая из окруже­ния, временно сохраняется в сенсорных запасах зрительной и слуховой памяти, откуда она исче­зает, если остается невостребованной. Оказыва­ясь востребована, она попадает в краткосрочную промежуточную память, откуда она должна быть воспроизведена, чтобы попасть в относительно постоянную долгосрочную память. В любом слу­чае, если элемент теряется из краткосрочной памяти до того, как он успеет развиться в пред­ставление постоянной долгосрочной памяти, он утрачен навсегда. Различаются два основных типа долгосрочной памяти. Эпизодическая па­мять представляет в серийной форме наши воспоминания, касающиеся событий и опыта, и реконструирует имевшие место события; семантическая память является стуктурированной записью фактов, концептов и приобретен­ных навыков. Содержание семантической памя­ти добывается из эпизодической памяти через узнавание новых фактов и концептов на основе опыта. Память о деталях является доступной в начале, но быстро забывается, в то время как память относительно значений удерживается. В начале субъект перерабатывает большое коли­чество деталей восприятия, но большая часть этой информации быстро забывается. После того, как перцептивная информация забыта, субъект удерживает информацию только в виде значения либо интерпретации. Люди обыкновен­но имеют относительно хорошую память на зна­чимые интерпретации информации. Это означа­ет, что запоминание некоего материала можно облегчить, придав ему значимое объяснение. Мнемоническая тренировка памяти использует ментальное воображение, использующее мето­ды воображаемых ключевых слов, метод свя­зывания запоминаемых значений с сериями обозначений, размещений и другие методы организации памяти в массивы нарративных ви­зуализаций.

Идея Памяти, Зависимой от Состояния, про­сто-напросто в том, что, если субъект пережил нечто, находясь в измененном состоянии созна­ния, он лучше вспомнит об этом, будучи возвра­щен в то же состояние.

Качество воспоминания также будет лучше, если настроение, при котором происходит вос­поминание, будет тем же, что и при первом зна­комстве с материалом. Это относится к Памяти, Зависимой от Настроения. Определенное на­строение — такое, как печаль, беспокойство или счастье,— запускает воспоминания, испытанные при том же настроении. «Чувствовать себя хоро­шо» — это более всего похоже на: вспоминать хорошие времена, «чувствовать себя плохо» — это, чаще всего: трудно припомнить, чтобы дела когда-либо шли хорошо. Другой феномен — это Память, Зависимая от Контекста. Мы сможем лучше вспомнить вещи, если вернемся в контекст или обстановку, в которых они произошли.

Поразительно, сколько всего можно вспомнить, всего лишь возвратясь в исходный контекст, на­пример, в прежние места обитания,

сихотронная стимуляция

В 1953 году Джон Лилли занимался поиском об­ластей мозга, контролирующих различные теле­сные функции. С помощью электростимуляции он открыл части мозга обезьяны, контролирую­щие боль, страх, беспокойство и злость, и смог обнаружить части мозга, ответственные за эрек­цию, эякуляцию и оргазм у обезьян-самцов. На д-ра Лилли вышло ЦРУ, и они сотрудничали в течение короткого времени, пока он не прекра­тил это сотрудничество ввиду реалистических опасений, что его работа может быть использо­вана для развития электронных методов управ­ления людьми на расстоянии посредством имп­лантированных в мозг электродов.

В военные разработки в области психотроники, биокибернетики и нейронной психиатрии поведения были вложены большие суммы с це­лью добиться кибернетического контроля над населением.

В одном случае загипнотизированный субъект был ментально запрограммирован на то, чтобы поддерживать намерение однажды совершить одно конкретное действие. С этого момента, каж­дый раз, когда один его мускул подергивался оп­ределенным образом, его намерение усилива­лось. Поскольку гипнотическое воздействие про­должалось снова и снова, он сделал выполнение своей миссии задачей всей жизни.

В 1969 году директор нейропсихиатрических исследований Йельского университета д-р Хосе М. Р. Дельгадо опубликовал работу «Физический контроль над сознанием. По пути к психоциви­лизованному обществу» (Harper & Row), в кото­рой он объясняет настоящие задачи своей ра­боты с имплантацией передатчиков стимулов в мозг и настаивает, что человек не имеет права иметь «свое собственное» сознание. В своем об­ращении к Конгрессу США в феврале 1974 года он предсказал, что в не слишком далеком буду­щем армии и военачальники будут контролиро­ваться посредством электрической стимуляции мозга, и потребовал учредить «программу пси­хохирургии, предназначенной для политическо­го контроля над обществом. Задачей является физический контроль над сознанием. Любой, кто отклоняется от заданной нормы, может быть подвергнут хирургическому вмешательству».

социальная стилизация

Провоцирование беспокойства, наведение со­стояний высокой внушаемости, контролирование отношений с целью удостовериться в лояль­ности и повиновении — стандартные техники управления общественным телом. Атрофия чувств, достигаемая через злоупотребления языком, пропагандой, мусорной информацией, а также уничтожение индивидуальных мнений посредством повторения однообразных закли­наний и фраз, установление зависимостей — от видов спорта, игр и телешоу, управляемых не­ясными правилами,— все это входит в состав широких методик социальной стилизации.

Эскалация дезориентации, впечатлительности и эмоциональной агрессии усиливается посред­ством истощения нервной системы с помощью специального питания на скорую руку, вынуж­денно затянутой умственной и физической за­нятости, откладывания отдыха и сна. С помощью восторженности создается ложное ощущение интимности, эксплуатируется потребность при­надлежать кому-то, в то время как через давле­ние окружающих и близких снижаются возмож­ности сопротивления. С утверждением опреде­ленного образа жизни, отрицающего любые другие ценности и убеждения, сочетается поощ­рение слепого согласия. С помощью сложной, не поддающейся описанию доктрины, достигается фактическое отрицание логики.

Стратегии влияния включают смещение инди­видуальности требованиями соблюдения дресс-кодов и выполнения автоматических подтвержде­ний согласия с помощью обескураживающих воп­росов. Утрата способностей к логической оценке достигается предотвращением приватности и разрушением способностей оценивать информа­цию, личностные реакции и физиологические функции в отношении к ходу времени. Признани­ем личных слабостей достигается разрушение индивидуальности, в то время как ложное ощу­щение идентичности достигается посредством указания на недостатки других.

Другие методы предполагают обучение ин­фантильному послушанию через простраивание инфантильных типов поведения и раскрепоще­ния, в то время как путем поощряемого согла­сия с внешне легкими правилами образа жизни в действие вводятся процессы регрессии и по­тери ориентации; обеспечение согласия с влас­тью через обещания и мнимые перспективы, в то время как на деле власти стимулируют у человека смущение и непонимание, попеременно то поощряя, то наказывая внешне сходные дей­ствия. Поощряются изоляция и отупение, насту­пает утрата чувства реальности, порождаемая отграничением от общественной жизни и раци­ональных связей, в то время как спектакль пред­назначен создавать иллюзию общительности, открытого взаимодействия и возможности вы­бора.

структурное заблуждение

Целый ряд исследований убедительно свиде­тельствует о том, что существуют склонности упускать из виду случайные данные и видеть пат­терны там, где их нет. Непонимание неполных или непредставительных данных часто приводит к тому, что при вынесении заключений относят­ся с повышенным вниманием к подтверждаю­щим данным, не уделяя внимания противореча­щим данным либо отвергая их. Предубежденные оценки двусмысленных или противоречивых данных имеют тенденцию к некритичности в отношении подтверждающих данных и излишней критичности в отношении противоречащих дан­ных.

Существует противоречие между тем, что верно, и тем, что работает; если предпосылка неверна и потому заключение тоже неверно, до­вод по-прежнему работает. Чтобы определить, работает ли довод, нет необходимости знать, соответствуют ли утверждение и заключение действительности, и даже не требуется, чтобы они непременно соответствовали действитель­ности. Его ценность определяется вероятнос­тью, а не фактическим соответствием. Двусмыс­ленные отрицания — это пример работающих доводов, представляющих вероятное, а не фак­тическое соответствие действительности, и в этом смысле они логичны. Следовательно, они также являются примером рациональной комму­никации, поскольку отвечают правилам постро­ения работающего логического довода. Иллю­зорная коммуникация может считаться рацио­нальной до тех пор, пока эффективная обманная коммуникация эффективно работает в качестве логического довода. Самообман может не все­гда являться пороком. Быть слишком уж непри­миримо честным в отношении своих возможно­стей и жизненных ситуаций иногда приводит к депрессивному истощению. Самоуспокаиваю­щие заблуждения наблюдались бессчетное чис­ло раз: большинство людей убеждены, что они умнее и лучше выглядят, чем среднестатистичес­кий индивид; большинство водителей верят, что они более искусны в своем деле, чем обыкновенные водители; большинство студентов коллед­жа считают, что они переживут свой прогнозируемый возраст как минимум на 10 лет, и т.п. Когнитивные иллюзии касаются не столько того, что люди чего-то не знают, сколько того, что люди считают, что что-то знают, хотя это не так. Такие структурные ошибки суждения анализиро­вались во разнообразных своих типах и вариан­тах, демонстрируя широкий спектр практически неодолимых склонностей к ошибкам разума. Когнитивные иллюзии имеют множество разно­видностей; кроме заблуждений самоуспокоения и доверчивости, существуют другие разнообраз­ные эффекты, такие, как якорение, вероятност­ная слепота или ошибки объединения-отъединения. Другие ошибки основываются на простоте представления, доступности и так называемом сказочном мышлении, когда некто, даже зная, что нечто неверно, продолжает считать, что это так.

символический порядок

Такая технология, как письмо, несмотря на то, что является экстравертной, дополняет и расши­ряет нашу внутреннюю систему памяти мозга. Подобно Тени вне Времени, мечты и книги сли­ваются воедино в долгой традиции книжного воображения. По древней традиции, буквы от­нюдь не являются только лишь абстрактными знаками или фонемами, они представляют сверхъестественную действительность и вечные архетипы. В алфавите заключен весь космос. По этой традиции канонические тексты создава­лись как гипертекст: с различными уровнями значений и соответствующими способами иде­ографической визуализации, непосредственно связывая письмо со звездами и абстрактными сущностями. Свод законов для ИнфоТела — это живая Книга Мертвых, силиконовый некрономикон цифровых демонов, множества Жюлиа ирра­циональных чисел и самосбывающихся предска­заний, изображенные на жидкой бумаге. Разум­ные собрания аутопойетических чернокнижий, самомодифицирующиеся базы данных и интел­лектуальные программные сущности в иерогли­фических кодексах натасканы на то, чтобы вы­являть паттерны видов деятельности на этой электронной планете, и реагировать на них. Культы и системы верований всегда выполняли функцию информационных сетей и сами по себе являлись медиа. И сейчас, что бы ни передава­лось в ходе символического обмена,— все пе­редает информацию и смысл.

синхронный изопраксис

Человеческая склонность к имитации стилей одежды и манер поведения берет начало в палеосфере мозга рептилии. Палеосферы — это субкортикальные нервные сети, пути, связыва­ющие центры телесного возбуждения, эмоцио­нальные центры и моторные области переднего и срединного отделов мозга с мускулами, ответственными за телесные движения, требующие­ся для невербального общения. Имитация — это присущий рептилиям принцип мимикрии, т.е. подражания, соревнования или воспроизведе­ния поведения, жестов или свойств, включая импульсивные склонности — например, желание хлопать вместе со всеми, когда аплодирует зал. Ученые выделили специфические черты «при­влекательности» в лице человека, установили существование схемы обаяния младенцев и на­бор свойств и пропорций, делающих привлека­тельными и мужские, и женские лица.

Изопраксисом называется такой тип поведе­ния, когда люди одеваются так же, как их колле­ги, и усваивают взгляды, привычки и манеры у авторитетных людей или начальников. Способ представления себя, поведения и действия об­легчают прием в общество, внешность опреде­ленного типа предполагает соответствующие взгляды, в результате чего человек чувствует себя комфортно. Высоко ритуализованная и темпорализованная практика дресс-кода и представления себя является не только инстру­ментом социальной синхронизации, но и систе­мой классификаций и идентификаций сложных социальных страт и иерархических подчинений. Поскольку паттерны укоренены глубоко в созна­нии индивида, любой «свободный выбор» иллюзорен, но в качестве инструмента динамическо­го контроля он оказывается гораздо более при­годным, чем пассивное стадное чувство. Мода, несмотря на свою внешнюю привлекательность, является не только очень эффективной многоуровневой системой создания групповой спло­ченности, но и — даже в еще большей степени — действенным инструментом общественного надзора.

По сообщениям специальных агентов ФБР, обнаружено, что установления глубокой комму­никации можно достигнуть, если люди будут ды­шать в одном ритме, моргать в одном ритме, ки­вать головой или совершать какие-то другие действия синхронизированно. Раппорт достига­ется благодаря поведенческой обратной связи, тонко соответствующей аспектам невербальной коммуникации, в особенности, таким, как пат­терны голоса и паттерны контакта глаз. Движе­ния лица обеспечивают достаточное количество периферийной информации, чтобы вывести эмоциональные заключения. Гипотеза лицевой обратной связи предполагает, что выражение лица (улыбаться, хмуриться...) влияет на эмоци­ональное выражение и поведение, улыбка про­изводит слабое ощущение счастья.

Электроэнцефалографические исследова­ния доказали наличие резонансного раппорта мозговых волн, возникающего в ответ на вне­шние оптические или акустические раздраже­ния. Собственные частоты мозга настраивают­ся на частоты стимула — эффект, называемый «photic driving», или «реакция по частоте». Груп­пы частот в спектре 0,1 - 40 Гц связаны с опре­деленными видами психофизических состояний (гамма, бета, альфа, тета и дельта), хотя, конеч­но, эти категории лишь намечают смутный контур психофизических эффектов и не в силах исчерпать весь многообразный спектр видов волновой активности мозга.

В отдаленных районах Юго-Восточной Азии есть определенные виды светляков, способных вспыхивать ритмично и в унисон. При том, что их количество может измеряться тысячами, неожиданная синхронность этих светляков примечательным образом отличается от многих других видов синхронности в природе, где синхронность обусловливается восприятием на­блюдателя, что высвечивает склонность челове­ка приписывать природе паттерн ритмичности. В конце концов, и человеческое поведение час­то тяготеет к синхронизации и ритмике.

синтетические культы

Социальная дезинтеграция порождает кризис­ные культы или проективные системы, в зависи­мости от специфики культурных кризисов. Эти культы и системы исполняют функцию иденти­фикации их приверженцев с определенными си­стемами ценностей. Своим синкретическим ха­рактером культы обязаны разнообразию источ­ников культовых, религиозных элементов и артефактов, имеющих происхождение в рели­гии, фольклоре и спиритизме, и анализируемых в рамках постидеологической технократии по­средством ритуалов.

Исследователи в области контроля над со­знанием предположили, что феномен похище­ния людей летающими тарелками инсценирован спецслужбами с целью скрыть их нелегальные испытания. Похищенные утверждают, что их до­ставляли на некие подземные предприятия. По­чти все федеральные агентства и военные учреж­дения располагают определенным количеством подземных предприятий по всей территории США, и некоторые из них настолько засекрече­ны, что об их существовании известно только по слухам. Путешествия в странные подземные места в других мирах являются общим местом для историй похищения людей летающими та­релками, и возникает вопрос, не подвергались ли жертвы похищений за это время гипнотичес­кому программированию. Определение деструктивного культа, предложенное Сетью Против Культов, подходит также к практике домашних испытательных экспериментов над людьми, не выразившими добровольного согласия на такие эксперименты: «Деструктивный культ — это зак­рытая система, в которой последователи были завербованы обманным путем и без соблюдения норм этики, посредством использования манипулятивных техник изменения мышления или контроля над сознанием. Система навязана в обход информированного согласия вербуемого и предназначена изменить его поведение и лич­ность».

синтетические миры

Интерфейсы компьютерных симуляций и инфор­мационные визуализации в киберпространстве содержат предметы, относящиеся к широкому спектру научных дисциплин. Часто работа с ком­плексными техническими системами и сложны­ми данными требует забыть о двухмерных панель­ных меню на мониторе компьютера и отправиться в навигацию по пространственным структурам. Синтетическое представление мира — это сис­тема, состоящая из правил игр и символов, предназначенных для кодифицированного вос­приятия. Особую, все возрастающую роль игра­ют области исследования, посвященные теории игр, где правила игр создают очертания слож­ных миров. Научные и военные исследования сосредоточиваются на создании виртуальных миров и высокореалистичных симуляций для сложных, динамических процессов в многомер­ном космосе. Главные исследовательские уси­лия были брошены на разработку STOW* — на­бора аппаратного и программного обеспечения, воссоздающего синтетические SBE** военного назначения. Симуляции используются не толь­ко для совместных учений в тактически значимых средах, но и непосредственно связаны с реаль­ными театрами военных действий С4I*** через сети высокоскоростной передачи данных.

Перцептивный Анализ военных операций ча­сто запускает зеркальный эффект, перекрываю­щий собственные ценности, культурные при­вычки и мыслительные процессы лиц или групп, способных к вынесению оценок и прогнозов. В действие вводятся виртуальные схемы, рабо­тающие с нейронными сетями и генетическим программированием, чтобы создать аватары, действующие в качестве оппонентов. В этих адаптивных виртуальных средах такие аватары принимают на себя личность, культуру, религию и образование оппонента. Со временем и накоплением опыта эти виртуальные действующие лица самообучаются и умнеют так, что чем даль­ше, тем труднее становится одержать верх над этими инкарнациями оппонентов на этих адаптивных сеансах.

Да и индустрия развлечений старается не от­ставать, создавая трехмерные изображения и, таким образом, еще больше повышая экономи­ческое значение Синтетических Миров. Сегод­ня при массовом производстве мощных мультимедийных компьютеров для широкого потре­бительского рынка и при росте индустрии компьютерных игр, многие из этих исследова­тельских разработок можно обнаружить в обще­доступных программах. Новое измерение циф­рового космоса развивает себя в программно сгенерированных архитектурных структурах, ра­зумных программных средах и алгоритмически самовоспроизводящихся программах.

* Synthetic Theater of War — синтетический театр военных дей­ствий.

** Synthetic Battlefield Environments — среда военных действий.

*** Cybercratic Conspiracy Command Control Intelligence — тайная киберкратическая командно-контрольная разведка.